« Се аз и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси пожаловал есми Григорья Аникиева сына Строганова, что нам бил челом, и сказывал, что де в нашей водчине ниже Великия Перми за восемьдесят верст, по Каме реке по правую сторону Камы реки с устья Лысьвы речки, а по левую де сторону реки Камы против Пыскорския Курьи, по обе стороны Камы до Чусовой реки места пустыя, леса черныя, речки и озера дикия, острова и наволоки пустые, а всего до того пустого места сто сорок шесть верст.
И прежде всего на том месте пашни не паханы и дворы де не ставились и в мою де цареву и Великого князя казну с того места пошлины не бывали и оные не отданы никому, а в писцовых де книгах и в купчих и в правежных то место не написано ни у кого, и Григорий Строганов бил нам, а хочет на том месте городок поставити, а на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников усторити для бережения от нагайских людей и от иных орд, и около того места лес по речкам и озерам сечи велити и пашни расчистя велетя пахати, и дворы ставити и людей велити называти, и в том месте бы велети рассолу искати, где найдется соль бы ему велети варити. И здеся на Москве казначеи наши про то место спрашивали Пермитина Кодаула, а приезжал из Перми от всех пермич с данью; и казначеем нашим Пермитин Кадаул сказал о том месте нам Григорий бьет челом и те де места искони вечно лежат в пусте и ходу в нашу казну с них нет никоторого, и у Пермичь до их в тех местах нет ухожаев никоторых.

И оже будет так, как нам Григорий бил челом и Пермин Кодоул сказывал, и с тех будет с пустых мест преж сего наших даней не дошло, и ныне с них дани ни которых неидут, и с Пермичи не тянут ни в какие подати, и в Казань ясаков не дают, и преж того не давали и Пермичи и проезжим людям никоторые опоры не будет. И аз царь и Великий князь Иоанн Васильевич всея Руси Григорья Аникиева сына Строганова пожаловал велел осми ему на том пустом ниже Великия Перми за восемьдесят восемь верст по Каме реке, по правую сторону Камы и устья Лысьвы речки, а по левую сторону Камы реки против Пыскорския Курьи, вниз по обе стороны по Каме Чусовыя реки, на черных лесах городок поставити, где бы место было крепко и усторожливо, и на городе пушки и пищали учинити.
Пушкарей и пищальников и воротников велел ему устроити собою для сбереженья от Нагайских людей и от иных орд, и около того городка ему по речкам и озерам и до вершины лес сечи, и пашни около того городка распахивати и дворы ставити, и людей ему в тот город неписьменных и нетяглых называти, а из Перми и из иных городов нашего государства Григорию тяглых людей и письменных не называти и не принимати.
А воров ему и боярских людей беглый и с животом и татей и разбойников не принимати же. А прийдет кто к Григорью из иных городов нашего государства, или из волостей тяглые люди с женами и с детьми и станут с тех тягловых людей присылати наместники или волостели или выборные головы, и Григорью тех людей тяглых с женами и с детьми от себя отсылати отять в те ж городы из которого о которых людях отпищут имянно, а у себя ему тех людей и не держати и не принимати их.
А которые люди кто приедет в тот город нашего государства или иных земель людей с деньгами или товаром, соли или рыбу купити, или иного товару и тем людям вольно туто товары свои продавати, и у них покупати безо всяких пошлин. А которые люди пойдут из Перми житии, и тех людей Григорью имети с отказом неписьменных и нетяглых. А где в том месте росол найдут, и ему тут варницы ставити и соль варити, и по рекам и по озерам в тех местах рыбу ловити безобрачно. А где будет найден руду серебряную или медную, или оловянную, и Григорью тот час о тех рудах описывати к нашим казначеям, а самому ему тех руд не делати без нашего ведома, а в Пермския ему ухожен и в рыбныя ловли не входити.
А льготы есьми ему дал на двадцать лет от благовещеньева дни лета семь тысяч восемьдесяти шестого. И кто к нему людей в город, и на посад, и около города на пашни, и на деревне, и на починки придут жити неписьменных и нетяглых людей, в Григорью с тех людей в те льготные двадцати лет не надобе моя царева Великого князя дань, ни ямские деньги, ни ямчужныя, ни посошная служба, ни городовое дело, ни иныя никоторыя подати, ни оброк соли и с рыбных ловель в тех местах.
А которые люди едут мимо тот городок нашего государства, или земель с товарами или без товару и с тех людей пошлины не имети ни которыя, торгуют ли они тут, не торгуют ли. А повезет он или пошлет ту соль или рыбу по иным городам, и ему с той соли и рыбы всякия пошлины давати, как и с иных торговых людей наши пошлины емляют.
А кто у него учтет в том его городке людей житии пашенных и не пашенных и нашим Пермским наместникам и их тиуном Григорья Строганова и что его городка людей и деревенских не судити ни в чем, и праведником и доводником и их людем к Григорью Строганову ни в его городках и к деревенским людем ни въезжати, и на поруки их не дают, и не высылают ни по что, ведает и судит Григорий своих слобожан сам.
А кому будет иных городов людем до Григорья какое дело, тем людем на Григорья здесь имати управыные грамоты, а по тем управным грамотам обоим ищеям и ответчикам бесприставно ставиться на Москве перед нашими казначеями на тот же срок на благовещеньев день, а как те урочные лета отойдут и Григорью Строганову наши все подати велети возити на Москву в нашу казну на тот же срок на благовещеньев день, чем их наши писцы обложат.
Также есьми Григорья Аникиева сына Строганова пожаловал, если наши послы поедут с Москвы в Сибирь или из Сибири к Москве, или с Казани наши посланники пойдут в Пермь или из Перми в Казань мимо тот его городок, и Григорью и его слобожанам нашим Сибирским послом и всяким нашим посланникам в те его льготные двадцать лет подвод и проводников и корму не давати; а всякий запас и хлеб и соль торговым людям в городе держати, и послом и гонцом, и презжим людем, и дорожным продавати по цене, как меж себя купят и продают; и подводы, и суды, и гребцы, и кормщики понимают полюбовно всякие люди приезжие, кому надобен их то у них дешевле похочется наняти. Так же если Григорья Аникиева сын Строганова пожаловал с Пермичи ему ни котоыя тяглы не тянути, и счету с ними не держати ни в чем до тех урочных лет, и во всякия угодия Пермичам в земляныя и в лесныя от Лысьвы речки по Каме, по речкам и озерам и до вершин до Чусовой реки у Григорья не вступитися ни в короыя угодья в новыя, а владеют Пермичи старыми ухожей, которыми исстари владели. А Григорий владеет своими новыми ухожей, с которых урожаев и со всяких угодий в нашу казну некоторых пошлин не шло, и в Казань ясаков нашим боярам и воеводам в нашу казну не плачивали, и преж того в Казань не давывали, а что будет Григорий нам по всей челобитной должно бил челом, или станет не по сей грамоте ходити, или учнет воповати и ся грамота не в грамоту.
Дана грамота на Москве лета 7066 (1558) апреля 4-го дня. А подпись на грамоте царь и Великий князь Иван Васильевич всея Руси. Подписал дьяк Петр Данилов. Приказали окольничей Федор Иванович Умной, да Алексей Федорович Адашев, да казначей Федор Иванович Сукин, да хозяин Юрьевич Тютин, а приказ подписал дьяк Третьяк Карачаров."